Actions

Work Header

Плывущие вдаль облака

Summary:

Иногда не знаешь, где найдешь. И когда. И с кем.

Work Text:

Тан Хао на этой вечеринке выглядел так, словно его до смерти все заебало. Не то чтобы Линь его не понимал, но обычно все же Тан Хао держал себя в руках намного лучше — он считал рекламную шумиху необходимым злом, если требовалось — отлично отрабатывал журналистов, и никогда не жаловался. Хотя, конечно, Линь наверняка был бы последним, с кем Тан Хао стал бы об этом разговаривать.

Линь достал телефон, открыл кукушку, пролистал переписку и быстро написал:

“Тан Хао выглядит так, как будто хочет всех съесть”.

В ответ через некоторое время прилетел катающийся смайлик. Вэй Тиндун с первого по пятый сезон был основным хилом Воющего ветра, а потом перешел в отдел разработки.

“Его бомбило два дня подряд. Босс подписался на эту рекламу без его согласия, а у него вроде как были планы”.

“Какие у него могли быть планы?” — удивился Линь.

“Ну мало ли, — туманно ответил Вэй Тиндун. — Он же не такой как мы, задрот, он нормальный. Может, с девушкой собирался встретиться, а тут тебе — иди-ка рекламь дезодорант. Вот и посрался с боссом”.

“Да-да, — посетовал Линь, — молодежь нынче не та, то ли дело в наше время”.

Они еще немного позубоскалили, и Линь спрятал телефон. Сам он тут оказался случайно — знакомый его знакомого сказал, что какой-то третий его знакомый ищет людей в теме для пост-рекламной вечеринки, народу вроде полно, но именно чтобы из про-игроков — исчезающе мало. Тан Хао, конечно, эту тусовку украсит, но его одного не хватит. И Линя словно пихнуло кулаком в бок: “Я бы сходил, развеялся” — небрежно сказал он знакомому своего знакомого.

Входной код ему организовали с такой скоростью, что Линь оторопел — через пару часов, помимо основного кода, сбросили еще пару — подтверждение бейджа с неограниченным доступом к бару и разрешение на общение с журналистами. Без последнего Линь отлично бы обошелся, но отступать было поздно. Он решил даже не задумываться, зачем ему это все, в конце концов, с Тан Хао можно будет не пересекаться. Хотя кого он обманывал.

Собственное отношение к Тан Хао Линь не решался анализировать. Это было что-то среднее между болью от проворачиваемого в ране ножа и удовольствием от созерцания грохочущего водопада. Все это было замешано на остром, жгучем интересе и одновременно желании никогда не приближаться.

Внезапную нелогичную влюбленность в Тан Хао Линь пережил относительно безболезненно — если опустить собственную реакцию на такой финт судьбы. Мужиками Линь до Тан Хао не интересовался в принципе, дрочил исключительно на девушек и встречался с ними же, считал себя человеком широких взглядов, а потому собственные эмоции застигли врасплох. Ему понадобились долгие полгода, прежде чем он смог рационально рассуждать и хоть немного адекватно реагировать на происходящее.

Та самая первая встреча не была чем-то особенным. Они пожали друг другу руки, обменялись ничего не значащими фразами вроде “Желаю младшему удачи” — “Надеюсь научиться у старшего” и разошлись по своим местам. Линь отметил высокий рост — уже сейчас, крупные кисти с длинными подвижными пальцами — да и все на этом. Тан Хао был, безусловно, талантлив, но его персонаж не дотягивал даже до уровня самых слабых звездных аккаунтов, а самому ему явно не хватало опыта. Поэтому бой получился коротким даже с учетом любимого стиля Линя — “прячься и лови момент”.

Все изменилось, когда они снова вышли на сцену для прощального рукопожатия. Линь смотрел в лицо Тан Хао, и в висках что-то бесконечно щелкало. С каждым щелчком картинка отпечатывалась в сознании, и по позвоночнику толчками спускалась мелкая дрожь.

Щелчок. Губы Тан Хао плотно сжаты, черные прямые узкие брови сведены к переносице.

Щелчок. Ресницы опускаются, укладывая на скулы тени, и глаза феникса прячутся под тяжелыми, даже грубыми веками.

Щелчок. Тан Хао встряхивает головой, и взлохмаченная светлая челка ложится на влажный от пота лоб, пряча лицо в тенях.

Линь протянул руку для рукопожатия, и словно кто-то нажал кнопку “скорость 2х”. Тан Хао коротко, скупо поздравил его с победой, на пальцах горело горячее, злое рукопожатие, Линь в ошеломлении говорил что-то ободряющее, а потом в таком же ошеломлении спускался со сцены.

Первые полгода Линя лихорадило — он узнал о своем сопернике все, что смог; просмотрел все его бои, даже сумел обменяться с ними парой слов в общем про-чате — а это было достижение. Тан Хао предпочитал отмалчиваться, пока старшие чесали языками. В эти же полгода он узнал много нового о себе.

Потом его отпустило. Будто пламя, сжигавшее его грудь, перемололо внутренности в пепел и на том успокоилось. Линь проснулся среди ночи, с облегчением глядя в потолок — его больше не грызла ни влюбленность, ни ревность, ни тоска. Стало хорошо и легко. На том он перевернулся на бок и крепко заснул. А утром понял, что отпустило, но не совсем. Просто то, что бурлило на поверхности, ушло на дно, утихло, успокоилось. Но никуда не делось.

Со временем чувства стали как будто приглушенными, Линь научился ими управлять, перестал тосковать и расстраиваться, когда слушал сплетни о Тан Хао и его девушках — хотя какие девушки, у Тан Хао девушки точно не было. Личную жизнь он не афишировал, но и не скрывал. Линь знал, что иногда Тан Хао летает к родителям, у него есть младшая сестра, а еще он любит кошек.

Сейчас Линь стоял, засунув руки в карманы, и рассеянно оглядывал толпу. Знакомых было не видно, и Линь старательно не смотрел на Тан Хао. Тот уже ослабил галстук и мрачно слушал одного из гостей — какой-то спонсор? Журналистам приставать к гостям было запрещено, фотографировать разрешалось только общие планы — предполагалось, что на этой вечеринке люди отдыхают. Не то чтобы это кого-то когда-то останавливало. Щелкнула вспышка, высвечивая декорации в стиле ирландского паба. Линь вздохнул и начал пробираться к бару. Предстояло решить сложный вопрос — подходить к Тан Хао или нет. Со стаканом в руке просто думалось лучше.

Когда Линь добрался до бара и взял себе коньяк, стало ясно, что думать нужно не о том, подходить к Тан Хао или нет, а о том, что ему говорить. Коньяк оказался так себе, даже очки не запотели, Линь поболтал его в стакане, слушая, как бьется о стенки лед, и решительно пошел вперед.

Тан Хао стоял в окружении целой толпы, вид у него был раздраженный и при этом отчаянно скучающий.

— Добрый вечер, — поздоровался Линь и поймал темный мрачный взгляд.

Люди перед ним моментально расступились. Их лица казались смутно знакомыми, возможно, кого-то из них он видел на трибунах.

— Старший Линь! — одна из девушек расцвела улыбкой и смущенно зарделась. — Можно ваш автограф?

Точно на трибунах.

Пока Линь расписывался в маленьком блокноте с символикой Воющего ветра, наполовину заполненным подписями и пожеланиями игроков — настоящих и бывших, Тан Хао стоял неподвижно. Он пошевелился, когда Линь вскинул на него взгляд, улыбаясь. Взгляд у Тан Хао помрачнел еще больше, когда Линь отсалютовал ему стаканом и проговорил, обращаясь к окружающим:

— Старший хочет похитить младшего.

Окружающие вежливо посмеялись, но препятствий им никто чинить не стал — и даже никто не увязался. Но что самое интересное — Тан Хао безропотно пошел следом. Они дошли до выхода из главного холла, и Линь шагнул за высокую колонну, оперся лопатками о холодную поверхность и расслабился. Хотелось курить.

Тан Хао встал рядом, и от его близости волоски на руках поднялись дыбом. Линь подавил желание проверить, закрывает ли пиджак руки.

— Старший Линь, — наконец проговорил Тан Хао подчеркнуто нейтральным тоном.

Линь вздохнул, отлепился было от колонны, но потом просто решил сменить позу — и теперь опирался на нее плечом, развернувшись к Тан Хао всем корпусом.

— Привет, — сказал он.

Рассматривать Тан Хао он мог бесконечно. Фотографии и съемки такого эффекта не давали. Сейчас Тан Хао покусывал нижнюю губу, и в сочетании с ямочкой на щеке эффект был совершенно убойный.

— Что в стакане? — спросил он, как будто не найдя более подходящей темы.

— Говно, — искренне сказал Линь. — Не рекомендую. Моя очередь спрашивать. Что случилось?

— Мы играем в правду или вызов?

— Нет, в старшего и младшего. Старший задает вопросы, а младший рассказывает, чем ему можно помочь.

Брови Тан Хао сдвинулись, он открыл рот, и Линь засмотрелся на четко очерченные губы. А потом закрыл.

— Ты можешь побыть со мной?

— Прости, что?

Тан Хао поморщился.

— Походить. Там, среди всех этих людей.

— Как будто мы друзья? — подсказал Линь, но Тан Хао не повелся.

— Кто поверит, что мы друзья? Просто… Ладно, забей.

— Что мне за это будет?

Тан Хао наградил его осуждающим взглядом, в котором ясно читалось — что с вас, грязных игроков, взять.

— Что ты хочешь?

— Я трачу время на тебя, значит, будет честно, если ты потратишь время на меня.

Тан Хао смотрел скептически, а Линь думал, что события развиваются слишком стремительно. Обычно он не любил рисковать, предпочитал точный расчет и действовал наверняка. Но что он терял? Даже от самой идеи — попытаться затащить Тан Хао в постель, сладко ныло под ложечкой.

— Ну и что это значит?

Линь еще раз взвесил все “за” и все “против”.

— Я хочу, чтобы ты переспал со мной.

Да, выражение лица Тан Хао того стоило, Линь собирался его хорошенько запомнить — глаза изумленно округлились, рот приоткрылся, а взгляд стал растерянным. А потом он взял себя в руки, скривился и процедил:

— Нет.

— Почему?

Что ж, нет так нет, Линь и не думал, что тот согласится. Сам он, разумеется, проводить время с Тан Хао тоже не собирался. Хотелось поскорее уйти, побыть наедине с собой и своей глупостью, помечтать… о чем-нибудь. О сигарете, например.

— Я девственник.

Или все-таки выпить — тоже хорошая идея. Стоп. Что?

— Причем тут это? — растерялся Линь.

— Зачем тебе спать с девственником.

Очки моментально запотели. Линь рассеянно огляделся, поставил в итоге стакан с коньяком на пол и принялся протирать стекла полой рубашки.

— Я сейчас пытаюсь понять, кто из нас кого троллит, — искренне ответил он.

Тан Хао молчал, глядя себе под ноги, и Линь снова надел очки.

— Я не троллю, по себе-то не суди, — голос у Тан Хао звучал безразлично.

— Я не… Блядь. — Линь вздохнул. Это был самый тяжелый младший из всех, кого он встречал в своей жизни. А еще разговор сворачивал куда-то совершенно не туда, и Линь цеплялся за остатки здравого смысла, пытаясь врубиться в происходящее.

В его вселенной существовало две реакции. Первая — Тан Хао бьет ему морду, и на этом они расстаются. Вторая — Тан Хао из уважения к годам Линя не бьет ему морду, и на этом они расстаются.

— Слушай, причем тут девственность, ты же не девушка, чтобы… — Линь сам понимал, что несет чушь, но как еще объяснить заявление Тан Хао.

— Просто — зачем тебе секс с нубом? — хмурясь, проговорил Тан Хао, и Линь отчетливо понял, что ему надо выпить.

— Ну, — начал он, поразмыслив, — я же хочу секса именно с тобой. Значит, важным тут является не опыт, а то, что это именно ты? — рискнул он сформулировать свою основную мысль.

— Мне это неинтересно, — в итоге сказал Тан Хао, и Линь с облегчением перевел дух. — Но я согласен, если тебе нужно именно со мной и если ты побудешь эту сраную вечеринку рядом.

— Договорились, — безмятежно сказал Линь. — Что ты от меня хочешь?

— Просто надо порадовать старых фанатов.

Линь оттолкнулся от колонны, встал прямо и долго смотрел на Тан Хао.

— Насколько серьезно ты посрался с боссом?

Тан Хао отвел взгляд.

— Я был неправ.

Линь тяжело вздохнул, подавив желание потрепать Тан Хао по голове.

— Идем.

Он наклонился, поднимая стакан, и пошел в шумный холл, чувствуя, что Тан Хао нагоняет его и устраивается рядом.

Вечеринка слилась для Линя в один непрерывный поток шума, света и голосов. Он с кем-то разговаривал, цитировал Ли Бо — и не то чтобы он был знатоком поэзии, но надо же было откуда-то брать имена для многочисленных аккаунтов, поэтому томик в гильдейской всегда был под рукой. Тан Хао оставался безупречно вежлив, смертельно серьезен и невероятно хмур. В какой-то момент Линю показалось, что морщинка между бровями прорежет его лицо до костей черепа.

Он очнулся, когда холл на короткий миг погрузился в тишину — одна мелодия сменилась другой, и этого момента хватило, чтобы прийти в себя. Тан Хао выглядел заебанным, но довольным жизнью, многочисленные гости весело напивались за столами, а им, кажется, пришло время валить. От вспышек фотоаппаратов болели глаза, похоже, их неожиданное появление вместе даст главными сплетникам Славы пищу для обсуждений. Линь даже морально приготовился к ушату помоев — наверняка кто-то решит, что он потерял лицо, вот так запросто общаясь с человеком, который отнял у него место первого хулигана и фактически отправил в отставку.

В холле запрещалось курить, но вечеринка набрала такие обороты, что всем стало плевать. Линь поразмыслил и решил, что ему тоже плевать. Вытаскивая сигареты, он почувствовал, как Тан Хао встал рядом, тесно прижавшись плечом. Вытянул руку перед собой, щелкнула камера фотоаппарата — и Тан Хао отстранился, рассматривая снимок. Линь тоже заглянул.

Тан Хао выглядел как высокомерный, хотя и очень заебанный, говнюк. Линь выглядел… как обычно? Рассеянная полуулыбка блуждала на губах, и вообще у него был вид усталый, но довольный.

Тан Хао тем временем отправил фото одному из своих контактов. Линь решил не смущаться и снова заглянул через руку. Фото тан Хао отправил боссу с комментарием:

“Вы довольны?”

Ответ не заставил себя долго ждать.

“Как ты его уговорил нянчиться с тобой?”

“Мы договорились”.

“Уверен, бог Линь не продешевил”.

“Это точно. Я прощен?”

“Конечно. Порадовали старика”.

Через несколько секунд собственный телефон Линя просигналил входящим сообщением. Босс — бывший босс — писал:

“Спасибо, что приглядел за ним”.

“Это было несложно, он хороший мальчик, ха-ха”.

“Не обижай его”.

“Я бы никогда не посмел”.

“Загляни как-нибудь. Посидим”.

“Хорошо, позвоню на днях”.

“Жду”.

Когда Линь был капитаном Воющего ветра, они с боссом общались намного реже, чем когда он ушел в отставку. Возможно, босс сделал выводы.

— Ну что, мы идем? — Тан Хао выглядел спокойным, но где-то в глубине глаз притаилось выражение, которое Линь никак не мог идентифицировать. Любопытство?

— К тебе? Ко мне? В гостиницу? — предложил Линь варианты, наконец, затягиваясь. Усталости он не чувствовал, напротив, энергия била ключом. Горький дым сигарет пробрал до самых костей, и Линь решил, что это стоит штрафа. Если, конечно, до них будет кому-то дело.

— Ко мне, — поразмыслив, сказал Тан Хао, что-то набирая на телефоне. — Я вызвал такси.

— Ты точно исполнил свой долг? — никакого желания продолжать не было, но лучше бы убедиться, что они тут закончили. А то от улыбок уже болели щеки.

— И даже перевыполнил на час.

— Это был хороший час, — заметил Линь, докуривая, и в этот момент прозвучал сигнал приложения — приехало такси.

Не сговариваясь, они оба сели сзади, и теперь Линь коленом ощущал колено Тан Хао. Мысли со стуком сталкивались в голове, и Линь тщательно старался не думать, что будет дальше. Мучило любопытство, и чем дальше — тем больше.

Когда такси высадило их возле большого современного жилищного комплекса, одетого в хром, стекло и огни, Линь не удержался.

— Почему? — спросил он, и Тан Хао посмотрел недоуменно. — Почему ты согласился?

— Мне было интересно, как это.

— Что именно — секс?

— Хмммм, — Тан Хао звенел ключами перед дверью подъезда, раздался писк электронного звонка, и он открыл дверь. — И секс тоже.

Линь прошел следом. Теперь ему стало еще любопытнее. В суперсовременном подъезде было пусто и гулко, шаги отражались от стен, а красные глазки камер провожали до лифта. Когда створки дверей разъехались, Тан Хао посторонился, пропуская Линя вперед. Стоя в замкнутом пространстве, украшенном зеркалом, отражавшим их бледные, невозмутимые лица, Линя наконец-то пробрало. Да так, что колени начали мелко подрагивать. Сознание стало воспринимать действительность какими-то рваными толчками.

Тан Хао умел удивлять, и Линь почти привык с этим справляться — в Славе, конечно. Но в жизни это оказалось почти также сложно.

Когда Тан Хао отпер дверь в свою квартиру, Линю пришлось закусить губу, чтобы не выдать дрожь.

— А кроме секса еще что? — он продолжил разговор, мысли бегали по кругу, находясь в полном хаосе.

Тан Хао молчал, стягивая обувь и включая свет. Линь последовал его примеру, хотелось оглядеться, но он не отрывал взгляда от шеи Тан Хао — немного порозовевшей.

— Да больше ничего, — Тан Хао прямо в куртке прошел на кухню и рухнул в глубокое кресло у стены. — Просто интересно, — Он взъерошил волосы, и стал казаться намного моложе своих двадцати двух. — Типа у тебя реально на меня встанет? Вот прям по-настоящему, ты будешь смотреть на меня и возбуждаться?

Линь откашлялся.

— О такой постановке вопроса я не думал, но, боюсь, что да. Встанет.

Тан Хао медленно облизал губы.

— Ты не пиздишь, — хрипло сказал он.

— Нет.

— Ну блядь, — он начал расстегивать куртку. Когда закончились пуговицы, Тан Хао взялся за ремень. Щелкнула металлическая пряжка, а в горле у Линя пересохло.

— Что ты делаешь? — хрипло спросил он.

— Ты передумал? — Тан Хао и посмотрел с вызовом.

“Вот за это я тебя и люблю”, — подумал Линь.

— Нет, — сказал он мягко. — Не передумал. Не волнуйся, пожалуйста.

— Я не волнуюсь, — проворчал Тан Хао, потирая шею. Линь видел, как покраснела белая кожа,

— Тогда, — он глубоко вздохнул, — сначала душ.

Тан Хао вскинул голову и посмотрел удивленно.

— Это часть прелюдии?

— Нет, просто я провел половину дня среди толп людей.

Тан Хао встал, стаскивая куртку, и понимающе кивнул.

— Душ там, сейчас я принесу тебе какую-нибудь одежду.

Линь снял пиджак, ослабил галстук и прошел в большую комнату. В ней царила огромная плазма, еще более огромный диван, по центру на полу лежал пушистый ковер. Линь бросил пиджак на диван и засучил рукава, чувствуя растерянность, смешанную с возбуждением.

Если бы он знал, если бы он только знал… У него с собой была небольшая упаковка презервативов и крошечный тюбик смазки. Крем, скорее всего, у Тан Хао найдется. Но этого будет недостаточно.

Линь решительно встал и отправился исследовать ванную. В этом навороченном хромированном монстре наверняка найдется то, что нужно.

Когда Тан Хао заглянул в ванную с халатом, Линь уже разобрался с настройками, напором воды и перебрал флаконы на полке. Присев на край ванны, он выкрутил кран и аккуратно вытер руки полотенцем. Сам Тан Хао уже переоделся — в белую футболку и черные спортивные штаны. И, насколько Линь мог видеть, трусов под ними не было.

Он с трудом оторвал взгляд от очертаний члена под тонкой тканью и подумал, что было бы неплохо для начала залезть под холодную воду. Сознание от переполнявших эмоций раздваивалось. Чтобы посмотреть Тан Хао в лицо, голову пришлось запрокинуть.

— Готов? — тихо спросил Линь, поправляя закатанные по локоть рукава рубашки.

— А ты?

— После тебя, — Линь улыбнулся, а Тан Хао отчетливо поежился и начал медленно снимать футболку.

Линь следил, как обнажается кожа сантиметр за сантиметром. А Тан Хао, как будто специально, тянул. Вряд ли, конечно, специально, скорее прятал смущение. Если Линь его хоть немного знал.

Футболка полетела на пол, и Линь моргнул, упираясь взглядом в мускулистый торс. Да уж, тренажерным залом Тан Хао не пренебрегал — мышцы у него были хорошо развитые, гармоничные и красивые. Линь любил все красивое. Он мог часами любоваться на луну в облаках или ночное звездное небо. На Тан Хао можно было смотреть годами. Линь скользнул взглядом по плечу, на котором отпечатался след от шва рубашки, зацепился за поджарый, подтянутый живот и осторожно перевел дыхание.

— Штаны, — мягко напомнил он, и Тан Хао, бессмысленно замерший посреди ванной комнаты, как будто очнулся.

— А, да. Сейчас.

Тан Хао взялся за резинку штанов, а потом одним рывком стянул их сразу до бедер. Линь отвернулся, давая Тан Хао прийти в себя, но взгляд все равно скользнул по бледному члену и густо заросшим яйцам. Кровь, до того бившая в виски маленькими молоточками, загрохотала так, что Линь едва не задохнулся. Первым порывом было — развернуть Тан Хао, перекинуть его через бортик ванны и вставить, наплевав на план. В руки получилось себя взять спустя несколько глубоких вдохов.

Тан Хао тем временем окончательно разделся и теперь стоял, внимательно глядя на Линя. Его взгляд скользил по паху, и Линь усмехнулся. В таком положении ему ничего не видно, ничего, потерпит, не умрет от любопытства.

— Иди в душ, — сказал Линь, не двигаясь с места. — А как закончишь — забирайся в ванну.

Тан Хао покосился, но все же шагнул в душевую кабину. Когда он закрыл за собой створки, и по стенкам изнутри забарабанили струи воды, Линь с трудом перевел дыхание. Во что он ввязался, блядь.

Когда Тан Хао вышел из душа в стекающих потоках воды, Линю пришлось закусить губу.

— Дальше что? — хмуро спросил Тан Хао, и Линь бросил на дно ванны одно из небольших мягких полотенец.

— Готов? — снова спросил он, и Тан Хао кивнул. — Тогда забирайся в ванную, становись на колени и упирайся руками в дно.

Насадку для интимной гигиены Линь нашел сразу. И сейчас просто заменил одну на другую — стандартную круглую на узкую коническую. Тан Хао смотрел, как Линь плотно прикручивает насадку, и глаза у него становились все больше.

— Я не хотел этого знать о своей ванне, — пробормотал он, а Линь зубами вскрыл упаковку со смазкой.

Легкий клубничный запах поплыл по ванной, смазка немного испачкала губы, и Линь вытер ее тыльной стороной ладони. А Тан Хао, наконец перестав смотреть, закинул ногу, забираясь в ванну. Он некоторое время помялся, вставая поудобнее и подкладывая под колени полотенце, а потом замер, судорожно выдохнув. Линь смотрел на белые худые ягодицы, темную мошонку, качающуюся при каждом движении, и сходил с ума.

Тан Хао неловко переступал коленями и перебирал руками, стараясь устроиться поудобнее, и острые лопатки сходились и расходились на спине, а по коже то и дело пробегала дрожь.

Линь аккуратно нанес смазку на насадку, а потом наклонился к Тан Хао.

Провел ладонью по ягодицам, чувствуя прохладу мокрой кожи, и как Тан Хао сжался.

— Расслабься, пожалуйста, иначе у нас с тобой ничего не получится, — тихо проговорил Линь, оттягивая одну ягодицу и рассматривая расщелину, заросшую упругими жесткими волосками.

— Делай уже, что ты там хотел, — сквозь зубы проговорил Тан Хао, и Линь покачал головой.

— Мы куда-то торопимся?

— Нет.

— Тогда все в порядке, расслабься.

Линь видел, что Тан Хао старается, но его вход все равно был плотно, сжат. Значит, попробуем иначе.

Он выжал смазку на пальцы, надавил Тан Хао на загривок, а второй рукой провел вдоль всей расщелины. Тан Хао невольно прогнулся, расслабляясь, и Линь скользнул пальцами в маленький узкий вход. Блядь, это слишком туго.

Тан Хао тяжело задышал, и Линь толкнулся пальцем глубже, поглаживая стенки.

— Не больно?

— Нет, — сдавленно ответил Тан Хао.

— А сейчас? — Линь усилил напор, проталкивая палец до самого основания.

— И сейчас нормально.

Хорошо. Это хорошо. Мучительное возбуждение гуляло в крови, туманя разум. Линь встряхнулся, а потом провернул палец и начал ощупывать стенки. Где-то здесь должна быть… Палец нащупал округлый выступ, а Тан Хао дернулся.

— Так хорошо или больно?

— Хорошо, — ответ сквозь зубы успокоил. Линь немного помассировал выступ, и Тан Хао всхлипнул, поведя задницей из стороны в стороны. Он больше не напрягался, и Линь, поглаживая простату, потянулся за душем.

Он вытащил палец, чувствуя, что мышцы совершенно расслаблены, и, пока Тан Хао опять не зажался, аккуратно ввел кончик насадки внутрь.

— Блядь!

— Больно? Убрать?

— Пиздец ты извращенец, — процедил Тан Хао. Его начала бить крупная дрожь, и Линь посчитал это за согласие двигаться дальше.

Он немного надавил, и кончик насадки вошел глубже, растягивая мышцы. Когда насадка вошла на три или четыре сантиметра, Линь решил, что этого достаточно.

Он включил воду, сунул пальцы под струю, проверяя температуру, и когда добился нужной, переключил потоки.

Тан Хао дернулся, когда его начала наполнять вода.

— Блядь, я лопну, — простонал он, покачиваясь на коленях. — Меня разорвет.

Линь погладил его по спине — кожа теперь казалась горячей.

— Не разорвет, я слежу за напором, ничего не бойся.

Он осторожно гладил вдоль позвоночника, глядя, как Тан Хао содрогается, принимая в себя воду.

— Мммм, — Тан Хао застонал, кривя губы и отчаянно жмурясь. Линь выкрутил воду, когда живот Тан Хао отчетливо округлился.

Линь наклонился к нему, поглаживая по спине и не убирая насадку.

— Как себя чувствуешь?

— Нормально, — тихо выдохнул Тан Хао. — Но из меня, кажется, сейчас все выльется.

— Когда я уберу насадку, тебе надо как следует сжаться. Сможешь?

— Не уверен, — Тан Хао кусал губы.

— Ты должен постараться, — Линь продолжал гладить его по спине, массировать поясницу. — Нельзя уронить ни капли.

— Хорошо.

— На счет три я убираю.

— Да, давай.

— Один, — Линь аккуратно потянул за насадку, вытаскивая ее на пару сантиметров. Мышцы судорожно сжались вокруг, а вдоль насадки потекла вода.

— Два, — он вытащил насадку почти до конца, и теперь вода текла по бедрам тонкими ручейками.

— Три, — Линь убрал насадку, а Тан Хао изо всех сил сжался, не давая пролиться ни капли воды.

— Умница, — прошептал Линь, — хороший, послушный мальчик, теперь постой немного вот так.

— Сдохни, — почти простонал Тан Хао, сжимаясь сильнее. Сквозь плотно сомкнутые мышцы все равно подтекало.

Линь стер остатки смазки с насадки и размазал себе по ладони. Протянул руку между ног, нащупывая член… У Тан Хао стоял, да так, что каменная твердость почти вибрировала от напряжения.

Он прошелся ладонью от основания до головки, массируя плоть, и Тан Хао уронил голову на скрещенные руки. Его зад поднялся, и Линь откинулся назад, глотая горячий воздух ванны.

— Я тебя убью, — простонал Тан Хао.

— Конечно, — Линь наклонился снова, продолжая массировать член, — все, что ты захочешь. А теперь мы с тобой поднимаемся и идем к унитазу.

— Зачем, блядь, ты идиот, я даже сдвинуться не могу, я все разолью нахер, какой унитаз.

Линь наклонился к самому уху Тан Хао:

— Ты знаешь, что из тебя выльется?

Тан Хао замер, его плечи подрагивали, а мышцы спины судорожно сокращались. А потом он медленно поднял — сначала голову, потом корпус. Линь облизал губы — член Тан Хао стоял так плотно, что почти прижимался к выпуклому животу. Тан Хао уцепился руками за бортики ванной и медленно, очень осторожно встал — покачиваясь.

— Я не дойду, — хрипло сказал он, жмурясь. Взгляд у него был совершенно безумный, и Линь подозревал, что у него самого — такой же.

— Обопрись на меня. Да, вот так, — Линь чувствовал, как промокает рубашка. — Теперь перекидывай ногу. Отлично, молодец, — он погладил Тан Хао по наполненному животу и не удержался, поцеловал за ухом — коротко, на миг прижавшись губами. — Теперь вторую.

Тан Хао встал, покачиваясь и цепляясь за Линя. По ноге немного, но стекало.

До унитаза — четыре шага. И это будут очень долгие шаги.

Тан Хао хрипло вздохнул и передвинул ногу, по-прежнему цепляясь за Линя. Его член мазнул по животу, пачкая рубашку смазкой.

Второй шаг дался ему легче первого, — Тан Хао шагнул, не задумываясь. Во время третьего шага Тан Хао испустил громкий стон и свел колени, крупно дрожа.

— Я больше не могу, — его все сильнее била дрожь.

— Я тоже, — Линь уткнулся ему в плечо и едва не сполз на пол, ноги не держали. — Если тебе от этого легче, конечно.

— Нихера не легче, — выдохнул Тан Хао и посмотрел ему в глаза.

Четвертый шаг больше напоминал стремительный бросок — Тан Хао рухнул на унитаз и какое-то время сидел, сжимая кулаки и глядя перед собой. А потом расслабился и обмяк, послышался плеск и журчание уходящей воды.

Ноги у Линя подгибались, Тан Хао сидел, широко расставив колени, и его стоящий колом член тек прозрачными каплями смазки.

— Знаешь, малыш Тан, — медленно проговорил Линь, и Тан Хао вздрогнул от этого обращения, а член упруго дернулся вверх. — Я все планировал немного иначе.

— И что же поменялось, — Тан Хо смотрел на Линя, не отрывая глаз. Завел руку за спину и нажал на слив. Вода зашумела, перебивая легким розовым запахом тяжелый аромат клизмы.

— Поменялось то, что я прямо сейчас разверну тебя задницей кверху и возьму прямо здесь.

— Пока ты только болтаешь, — вызывающе сказал Тан Хао, и Линь сорвался.

Он вздернул Тан Хао на ноги, разворачивая к себе задницей, толкнул к ванне, и Тан Хао уперся руками в бортик. Линь прижался сзади, провел ладонями снизу вверх — по бедрам к животу, потерся стоящим членом о влажную еще задницу; мешали брюки, трусы, но прямо сейчас Линь не мог себя заставить оторваться от Тан Хао хотя бы на секунду. Он нащупал ширинку, дернул за пуговицы, расстегивая; оттянул трусы, сдвинул в сторону, вытащил член. Высвобожденный ствол, горячий и мокрый от смазки, тяжело лег в руку.

Линь тронул расслабленный вход, надавил головкой, раздвигая мышцы, и Тан Хао дернулся, застонал от боли.

— Блядь, он больше, чем насадка.

— Да, — Линь потянулся и поцеловал Тан Хао между лопаток, — извини.

А потом толкнулся на всю длину.

Первое движение выбило дыхание, Линь зажмурился, натягивая Тан Хао на себя, вжимаясь в него до упора, задыхаясь от хватки мышц, сжавших его член. Тан Хао всхлипнул, его локти подломились, и он почти лег грудью на бортик ванны.

— Потерпи, мой хороший, — Линь бормотал какую-то ерунду, толкаясь бедрами в горячую плоть, — совсем немного.

Он двигался все быстрее, пока толчки не слились в одно бесконечное движение, в котором он бился в Тан Хао, дрочил ему — жестко, почти грубо, оттягивая крайнюю плоть и пачкая руку смазкой. Оргазм вспухал медленно, густой горячей волной, а Линь все вбивался между бедер. У Тан Хао разъезжались ноги, он скользил по полу ванной, цеплялся за бортик и толкался навстречу, задыхаясь то ли от возбуждения, то ли от слез. Семя брызнуло в ладонь, когда Тан Хао вскрикнул и долго содрогнулся. Его мышцы с силой сжали член, и Линь кончил следом, почти не держась на ногах.

Когда он отстранился, из Тан Хао густо текла его сперма — белесой дорожкой она сочилась из заднего прохода, оставляя на бедрах влажные следы. Тан Хао, цепляясь по-прежнему за бортик ванны, опустился на пол и сложился почти втрое.

Теперь, кажется, можно раздеться. Линь начал стягивать с себя брюки, потом рубашку... Руки и ноги казались тяжелыми, словно налитыми свинцом, хотелось обернуться вокруг Тан Хао и не двигаться примерно год.

Когда Линь разделся догола, он потянул Тан Хао за руку.

— Подъем, — мягко позвал он, взъерошивая на макушке волосы. — В душ и спать.

На ноги Тан Хао поднялся с трудом. Покачиваясь, шагнул в душ, утягивая за собой Линя, вжал его в стенку, и долго смотрел в лицо, тяжело нависая. Нащупал левой рукой кнопку, хлынула холодная вода — но Тан Хао тут же исправился, рванув смеситель.

Они стояли под остро бьющими струями, у Линя подкашивались ноги, и он цеплялся то за стенки душевой кабины, то за Тан Хао — а тот все продолжал и продолжал смотреть. А потом обнял — Линю показалось, что он закрыл собой весь мир, — и осторожно поцеловал.

Поцелуй был почти целомудренный, мягкий и нежный, совсем не такой, какими представлялись поцелуи с Тан Хао. И Линь, напрягшийся сначала в объятьях, расслабился, уткнулся Тан Хао в плечо и судорожно вздохнул.

Сейчас, когда ушла эйфория возбуждения, когда схлынула похоть, а послеоргазменная нега прочистила мозги, накатило удушающее чувство тоски и печали. Ему не хотелось отпускать Тан Хао и хотелось рассказать, что он сейчас чувствует. Но Линь молчал, Тан Хао — тоже, только по-прежнему мягко и нежно целовал его, все больше смелея и понемногу прикусывая нижнюю губу.

Текла вода.

Когда они вышли из душевой, Линь пошатнулся и чуть было не упал. Тан Хао молча завернул его в халат и потащил за собой. В спальне приглушенно горел ночник, было тепло и уютно, и Тан Хао толкнул Линя на кровать.

— Спи давай, — грубовато сказал он. — Вечно вас, пенсионеров, ненадолго хватает.

— Мне тридцать один, между прочим, — возмутился Линь, зарываясь в теплое одеяло. Тан Хао только хмыкнул в ответ.

А потом улегся рядом, вытягиваясь и прижимаясь грудью к спине, заключая Линя в кольцо рук.

— Знаешь, — ночник тихо щелкнул и потух, — мне понравилось. Хочу продолжить.

— Что именно? — пробормотал Линь, подаваясь назад и чувствуя текущий от Тан Хао жар. — Быть вместе? Трахаться?

— И то, и другое. Что скажешь?

Линь задумался. Он был влюблен в Тан Хао так долго, что сейчас не понимал, что чувствует. Как будто стоит на обрыве, цепляясь за край кончиками пальцев ног и балансирует — прежде чем рухнуть.

— Я скажу “да”, — ответил он и полетел с этой скалы. Жалеть он точно ни о чем не будет.