Actions

Work Header

Основы теории вероятностей для Верховного мага

Summary:

Магия, как и математика, опирается на эстетику. Красивое решение хорошо и правильно, тогда как некрасивое в лучшем случае тривиально. Эверетт Росс может показаться тривиальным, но только на первый взгляд.

Notes:

Описание начала отношений этой парочки, временное АУ к киношной вселенной во все поля.

Chapter 1: Описательная статистика

Chapter Text

На руках Стивена расцветают строго симметричные прямые шрамов. Когда-то он не мог оторваться от разглядывания, теперь вовсе не смотрит на них. Амплитуда мышечного тремора колеблется от «терпимого» до «лучше бы их совсем оторвало». Стивен вдыхает магию и самым кончиком сознания чертит кривые зависимости личностной эффективности от силы воли. Немного концентрации и несколько движений (скорее символы и мнемоника, нежели киношные магические пассы) и вот из под пальцев рождаются круги, квадраты, треугольники и октаэдры, составляющие сложные, геометрически-совершенные узоры.

Легко пренебрегать частным, концентрируясь на общем. Истина общеизвестная. Но вот обратное утверждение верно только в том случае, если ты не Стивен Стрендж. «Гордыня», сказала бы на это Древняя, а Стивен бы пожал плечами, приподнял брови или применил один из десятка имеющихся в арсенале способов мимической экспрессии, не подтверждая, но и не опровергая.

Правда была в том, что он всегда мог видеть большую картину за крохотными деталями, будь то операция на лобной доле у эпилептика, романтические отношения или древнейшие магические практики. Не раз это помогало ему в жизни «до» и «после» аварии. И дело было даже не в какой-то там феноменальной наблюдательности, а в способности из тысячи мелочей выделить значимые и спрогнозировать их влияние на происходящее. Ведь человек примитивен, он способен учитывать два-три обстоятельства и то, только если они действуют напрямую. Следовало признать, в этом доктор Стрендж мало отличался от остальных, но своей способностью выделить из множества самое важное и сконцентрироваться на этом, он гордился, и искренне полагал, что делает это по праву. Но теперь он научился сомневаться в собственном мнении.
Гордыня? Да, возможно. Трудно изжить из себя привычки, въевшиеся настолько глубоко. Так, когда Древняя увидела, что плащ выбрал Стивена, она обронила свое сдержанное «легкомысленно». Тогда Стрендж принял это на свой счет, но теперь переменил мнение. Двенадцать штифтов в руках учат терпению и смирению – мир не вращается вокруг него, а магия не терпит самолюбования. Любоваться можно только магией, чародей в процессе не более чем проводник. Старейшине пришлось умереть, чтобы показать Стивену верный путь. Но как ни странно, в конечном итоге важным оказалось не то что это за путь, а как его пройти и с кем.

За время практики Стрендж твердо уяснил для себя, что магия, как и математика, опирается на эстетику. Красивое решение хорошо и правильно, тогда как некрасивое в лучшем случае тривиально.

Эверетт Росс обычный. Почти. Не вполне, но наиболее близко ко всему, что включает в себя само понятие «американский солдат». Но. Словно в сделке с демоном есть мелкий шрифт - условия, оговорки и масса скрытого содержания. Седина в его волосах пахнет рябиновым пеплом, руки теплые точные и уверенные, а глаза видели небо и с той, и с этой стороны. Самое удивительное в нем - цельность. Исчерпывающая самодостаточность. Изъять из Эверетта хоть одну черту и остальное не посыпется, напротив, откроются новые грани, а старые преломятся под новым углом.

Нет ничего увлекательней, чем знакомить его с миром магии. Заклинания, измерения, своенравные артефакты - все, что наполняет жизнь Стивена Эверетт принимает со стоическим пониманием и, иногда, с ироничным скептицизмом. Например, Плащ Левитации с подозрением относится к Эверетту Россу, а Эверетт Росс не особо жалует Плащ Левитации. Нелюбовь эта носит скорее показной характер и произрастает, как полагает Стивен, из слегка извращенного чувства ревности. Что довольно забавно. Очень смешно, на самом деле. Есть в этом какой-то трансцендентный сюрреализм и то, насколько гармонично в него вписывается простая и понятная фигура Эверетта - поражает.
Поражает настолько, что Стивен не может остановиться, так и эдак проверяя на прочность нервы Эверетта. Не специально, просто как-то само выходит. Потому что тянуть и теребить его - удовольствие особого толка. Любое давление он встречает тем особым, мягким и упругим сопротивлением, которое взращивается годами военной дисциплины и самоконтролем, помноженными на личное упрямство и непрошибаемую уверенность в собственных силах. Сам Эверетт зовет это «авиаторским гонором» и улыбается так, что хочется отвести глаза - слишком открыто и доверчиво выглядит эта улыбка, слишком нараспашку.

Стивен не отводит глаз.
Стивен заворожено наблюдает, словно бестелесная, выброшенная в фрактальное месиво мультиверса проекция.

Являясь свидетелем собственного счастья, он не желает заглядывать в будущее, хоть и чувствует грядущую темноту.